Кибербезопасность в образовании: от школ до бизнеса

Какие механизмы взаимодействия ИТ-вузов и работодателей эффективны в сегодняшних реалиях? С какого возраста школьники «потянут» азы кибербезопасности? И нужно ли проходить ИБ-курсы директорам компаний? Об этом и многом другом беседуем с Кириллом Семенихиным, ex-директором Университета Иннополис — одного из самых престижных российских вузов ИТ-направленности. 

Сейчас он в должности директора по операционному управлению бизнесом ИТ-компании Innostage продолжает развивать образовательные инициативы. В частности, Студенческий SOC и Всероссийскую студенческую кибербитву, подтвердившие свою значимость и эффективность для сферы информационной безопасности.

Кирилл, как сильно вузовские ИТ-программы отстают от запросов российских работодателей? И сколько времени выпускнику надо доучиваться на практике?

Зависит от того, где учится выпускник и какие там практики используются с одной стороны, и от уровня работодателя — с другой. Есть очень продвинутые компании, в которых информационная безопасность введена в высокую степень, а есть и такие, где на это просто не обращают внимания. В целом, ИБ во многих компаниях не востребовано в должной мере и пока не воспринимается как рабочий инструмент для роста и развития бизнеса. Компаний с такой не вполне зрелой позицией еще много не только в нашей стране, но и по всему миру.

Получается, «нетребовательные» компании по умолчанию считают, что ИБ-специалист для них бесполезен, даже если он получил качественную вузовскую подготовку?

Большинство руководителей действительно не понимает, в чем ценность специалиста по информационной безопасности и, как правило, начинает об этом думать, когда уже случился серьезный кибер-инцидент. Последние пару лет, конечно, вектор несколько изменился. Но я бы не сказал, что мы кардинально изменили ход Титаника.

Здесь с двух сторон нужно работать. Во-первых, каждого студента, начиная с третьего курса, надо отправлять на реальные практики и в реальный сектор экономики. Чтобы он работал, и его курсовая работа, а, может быть и диплом, базировался на действительно существующем проекте, реализованном в конкретной компании. И тогда он придет трудоустраиваться уже с ценным практическим опытом. Во-вторых, усилия должны приложить и сами компании. Они, начиная с генерального директора и ИТ-директора и заканчивая всей командой тоже должны понимать, в чем ценность информационной безопасности и сохранности данных.

Как мотивировать топ-менеджеров на обучение, где им будут объяснять, важность ИБ? Обычно у них расписаны чуть ли не все 24 часа в сутках…

Руководителей нужно приглашать на стратегические сессии и визионерские лекции. Яркий пример такой хорошей стратегической сессии можно ежегодно видеть на Петербургском международном экономическом форуме. Там Герман Греф в формате бизнес-завтрака в течение двух часов рассказывает про тенденции в ИТ, искусственном интеллекте, информационной безопасности. На встрече всегда аншлаг, потому что спикер обладает большой экспертизой как в бизнесе, так и в ИТ, увлечен этой темой и доступно ее преподносит.

Для руководителей, владельцев, собственников бизнеса надо проводить больше таких мероприятий с уважаемыми, умными и харизматичными спикерами. Но, конечно, они должны быть не просто экспертами, а визионерами уровня Петра Капицы или Сергея Королева. А вот непосредственно руководящий состав и специалистов в области ИТ можно приглашать на модульные системы по обучению. Раз в год съездить, несколько дней поучиться, выйти из рабочей рутины, поднять голову и посмотреть, что в мире происходит. Такие программы, с хорошими практиками и преподавателями-экспертами сильно востребованы.

Работодатели, заинтересованные в выпускниках Университета Иннополис, как-то встраиваются в учебный процесс или перехватывают самых перспективных на стажировке?

Есть несколько опций того, как индустрия может взаимодействовать с вузом. Первое и, наверное, оно же главное — это целевой набор, когда заказчик из индустрии отсматривает бакалавров или магистров вместе с вузом. Дальше компании участвуют в формировании образовательных программ, а также организации практик и стажировок, вовлекают в свои задачи и свои проекты.

Да еще и дают фидбэк: что плохого и хорошего заметили, тому ли мы научили молодежь? Если не тому, то где просчитались, ведь программу вместе готовили и так далее. Нужны регулярные встречи с разбором полетов. Так не бывает, что компания один раз поучаствовала в написании какой-то программы, профинансировала ее и 10 лет пользуется.

Становится ли больше платных групп?

Практически во всем мире образование очень дорого стоит. Под него берут образовательные кредиты, которые потом в течение 10-15 лет выплачивают, параллельно гася ипотеку. А у нас пока можно получить бесплатное качественное образование. И многие не осознают своего везения, высказывая претензии в духе: «я пришел учиться, а вы меня как-то не так учите». Спрос диктует предложение: Университет Иннополис продолжит совершенствовать образовательный процесс, но параллельно будет наращивать платный прием — желающих учиться много.

Какие еще есть пути взаимодействия вуза и работодателя?

Помимо целевого набора и индустриальной практики вуз предлагает образовательные программы, скорректированные под конкретного заказчика. В таком случае учитывается много нюансов. Например, связанных с корпоративной культурой компании-заказчика.

Кстати, в вузе полезно организовать специальный отдел по корпоративной и карьерной помощи, чтобы делиться рекомендациями, как правильно проходить собеседование, оформлять резюме, позиционировать себя на рынке, как влиться во внутрикорпоративную жизнь и так далее. Такое, например, давно применяется у Сбера и его дочерних компаний, которые много внимания проверяют кандидатов на соответствие ценностям своей корпоративной культуры.

Как вы считаете, нужно ли учитывать в образовательных программах индивидуальные потребности и особенности поколения зумеров? Подтверждается ли теория про клиповое мышление, про низкую концентрацию внимания, несобранность, короткую память и так далее?

Еще у Гомера в Илиаде был тезис о том, что молодое поколение, которое росло в его эпоху, оно бестолковое, пустое и бездарное. То же самое было написано на пирамидах и других культурных памятниках, сохранившихся до наших дней. Я веду к тому, что каждое новое поколение воспринималось предыдущим как бестолковое и упадническое. Но, конечно, это не так. Они просто другие. У них другое мышление, другое потребление контента. Но если посмотреть на наших родителей, то есть на одно поколение назад, то они ведь тоже другие. У них другое мышление, другое восприятие. И мы для них были тоже, скажем так, аномальными. На наше становление так или иначе влияли молодежные культурные движения нашего времени, во многом бунтарские и бросающие вызов обществу. В глазах наших родителей это выглядело так же нелепо, как Тик-ток и другие форматы, ставшие нормой для молодежи.

А учебные программы под поколение Z адаптируются? Создаются ли видео-лекции? Или преподавание остается в рамках стандартного формата?

Сегодняшние студенты действительно мыслят по-другому. У них другие формы потребления контента. Они не читают книжки, но слушают записи и так далее. Но экзаменуют их все равно по общим правилам, которые придумали еще очень давно.

В сторону видео-лекций образование в стране пока уходить не торопится, потому что ничего не заменит живого общения с профессором. В плане фундаментальной подготовки онлайн-курсы и другие попытки перевести учебу на удаленку считаю не полноценной альтернативой посещения аудиторий. В 2020 году на фоне пандемии COVID19, нас вынуждено перевели на дистант, и качество очень сильно просело. Потому что здесь дело не в способности учиться, а в самодисциплине, которая у молодых людей еще не развита.

Поэтому образование с живым профессором эффективнее. И спрашивать нужно ровно по предмету: вот как была линейная алгебра изобретена несколько веков назад, так ее не надо менять и что-то делать. И тут заигрывания в попытке привлечь внимание студентов их только портит. Если им недостаточно лекций — пусть дополнительно усваивают знания в удобоваримой для себя форме. Но все-таки они должны знать математику и информатику и в университете углубить эти знания.

Есть примеры факультативного преподавания робототехники и других прикладных ИТ-дисциплин в школе. Насколько перспективно делать подобное с кибербезопасностью?

Это очень перспективно. Более того, ИТ-компания Innostage планирует это делать в будущем. Но детали я пока раскрывать не готов.

С какого возраста дети способны учиться азам кибербезопасности?

Такие темы как двухфакторная защита, фишинг и другие азы кибергигиены будут понятны как минимум с 7 класса. А вообще начинать надо как можно раньше, потому что дети начинают потреблять контент через телефон и другие девайсы, уже с 5 лет. И, соответственно, с этого возраста нужно формировать в них навыки цифровой гигиены и информационной безопасности. Важно вовлекать в этот процесс родителей, но, к сожалению, сейчас картина скорее обратная: до 80% мам и пап сами дают телефон в руки ребенка и идут заниматься своими делами, не контролируя, по каким ссылкам от переходит из онлайн-игры или видео-хостинга. Таким образом, с азами кибербезопасности надо знакомить все слои населения. Сегодня все больше явлений и процессов в рабочем, учебном и личном пространстве людей становится оцифрованным, и важно сделать этот цифровой мир безопасным для себя. Над образовательными курсами по цифровой гигиене мы в Innostage тоже плотно работаем. Также проводим очные выступления в школах, даем полезные рекомендации на своем сайте и в соцсетях.

На этом мы завершаем интервью с экспертом по развитию образовательных инициатив в высшей школе и ИТ-бизнесе Кириллом Семенихиным. С первой и второй частями беседы можно ознакомиться здесь же, на РБК Компании.