Как импортозамещение из «надо» превратилось в драйвер роста ИТ-бизнеса

С первой волны перехода на отечественное ПО была популярна шутка: «пришлите нам, пожалуйста, отчет по импортозамещению в формате pptx». Этому мему уже больше 10 лет, и он как нельзя лучше иллюстрировал первоначальное, во многом формальное отношение к процессу. 

Сегодня ситуация кардинально изменилась, уверен генеральный директор ICL Системные Технологии Ирек Азизов. Этой и других тем мы коснулись в интервью по итогам международного ИТ-форума Kazan Digital Week.

— Импортозамещение в ИТ-сфере остается актуальной темой или это уже некая заезженная пластинка?

— Актуальность есть, тем более, что у темы много аспектов. В рамках форума меня пригласили спикером в секцию с показательным названием «Импортозамещение — не потому, что «надо», а потому что «хочется». Спорная, на первый взгляд, формулировка, но она спровоцировала очень честную дискуссию. Как мне кажется, есть два более подходящих слова: «честность», в том числе перед самими собой, и второе слово, которое накладывает определенные обязательства — «ответственность».

Я убежден, что настоящий бизнес — это как раз про честность и ответственность. И импортозамещение в нашей стране стало необходимо не потому, что так решило государство, а потому что иностранные ИТ-компании резко перестали вести бизнес в России честно и порядочно.

До 2022 года многие российские заказчики думали, что импортозамещение — инициатива ошибочная, вынуждающая бизнес к бессмысленной трате денег, но после того, как эти наши западные «друзья» окирпичили многие устройства, стало понятно, насколько все серьезно.

— На упомянутой вами секции были приведены кейсы с полным переходом на российское ПО. Это единичные истории успеха или устойчивая тенденция?

— Сейчас это единственно верный путь. Парадигма про «не хочется, а надо» уже давно пересмотрена. И ушедшие западные компании в этом отчасти помогли. Сейчас мотивация к усилению защищенности ИТ-систем и переходу на отечественные решения идет изнутри, от самих компаний, а не только диктуется регуляторными требованиями. Это и есть та самая ответственность — за непрерывность бизнеса, за данные клиентов, за технологический суверенитет в конечном счете.

— А насколько тема ухода западных вендоров близка лично вашей компании?

— Для начала коротко обозначу ключевые моменты истории нашей группы компаний. ГК ICL — не стартап, возникший вчера в ответ на новые вызовы. Мы унаследовали ДНК Казанского производственного объединения вычислительных систем — завода, производящего ЭВМ для стратегических отраслей: от промышленности до космоса. Уже тогда мы занимались полным циклом: от проектирования и производства до поставки и обслуживания информационных систем. Причем мы одни из первых ИТ-групп на постсоветском рынке — в следующем году нам исполнится 35 лет.

Работая с крупными заказчиками, мы постоянно наращивали востребованными ими компетенции: от экспертизы в области 1С до направлений информационной безопасности и внедрения инженерных систем. Именно этот широкий профиль и глубокий опыт позволили нам стать не просто поставщиком, а технологическим партнером, способным закрывать комплексные задачи, в том числе при реализации международных проектов. 

Более 15 лет мы развивали и экспортное направление — совместно с компанией Fujitsu экспортировали ИТ-услуги на мировой рынок. После 2022 года Fujitsu была вынуждена разорвать контракт. Но где вызовы — там и возможности. Передовой опыт и экспертизу команды мы смогли переориентировать на задачи импортозамещения.

— На  каких кейсах это можно проследить?

— Пример — наш крупнейший в России проект по импортозамещению операционной системы в рамках госзаказа. Это более 140 тысяч рабочих мест государственных и муниципальных служащих Республики Татарстан. Такой проект — это не просто «поставка и установка», это колоссальная работа по миграции, технической поддержке и обеспечению бесперебойной работы критической инфраструктуры.

— Что позволяет ICL продолжать уверенно двигаться вперед?

— Первый фактор — диверсификация бизнеса и анализ технологических трендов. Мы смотрим, что нужно рынку, и стараемся дать решение здесь и сейчас. Например, на нашем стенде на KDW была представлена новинка — межсетевой экран Kaspersky NGFW. Мы активно развиваем биометрические сервисы, потому что умеем их не только внедрять, но и, что критически важно, защищать. В прошлом году мы зарегистрировали в реестре ПО два программно-аналитических комплекса (ПАК), один из которых является доверенным.

Второй фактор — клиентоцентричность, клиентоориентированность. Мы работаем с заказчиками вдолгую, придерживаемся принципа «одного окна». Я сам когда-то был заказчиком и понимаю, как важны такие партнерские отношения. Это не просто разовая поставка, а системный процесс, который позволяет взаимно расти и глубже понимать боли и задачи бизнеса. Этот же подход мы применяем в отношении стратегических бизнес-партнеров.

Третий фактор — люди. Рост невозможен без экспертизы. Наш «человеческий капитал» — это главный актив, который позволяет браться за самые сложные проекты и доводить их до успешного результата. Кроме того, наши ИТ-инициативы и проекты активно поддерживает правительство родного региона — Республики Татарстан.

— А чья роль в импортозамещении ПО и ИТ-оборудования ключевая?

— По итогу той самой дискуссии про импортозамещение мы с коллегами пришли к выводу, что ИТ-отрасль — органичная экосистема, где каждый элемент вносит свой весомый вклад. В этой экосистеме вендоры и интеграторы активно развивают решения под запросы крупных заказчиков и экономики страны в целом. А заказчики, в свою очередь, инвестируют в интеллектуальные ресурсы. Ведь крупный заказчик не только платит деньги за решения. Он формирует технологическую среду, в которой российские продукты получают уникальную возможность для доработки и роста.

В синергии ответственности бизнеса за свою устойчивость с одной стороны и высоких компетенций российских разработчиков и интеграторов — с другой, и строится настоящий технологический суверенитет. Причем, строится не через «надо», а является осознанной необходимостью и драйвером развития для всех участников рынка.