О сложном легко и интересно: развеиваем мифы о технопредпринимателях

Неделя высоких технологий и технопредпринимательства (НВТиТ) — масштабный сетевой проект, ежегодно объединяющий сотни школ Российской Федерации, представителей современной науки и высокотехнологичного бизнеса. Проект реализуется в рамках Национальной технологической инициативы и знакомит участников с современными российскими разработками в области высоких технологий, атомной энергетики и освоения космоса, достижениями в области высоких технологий.

В рамках проекта Владимир Егоров, кандидат физико-математических наук, заместитель директора Национального центра квантового интернета Университета ИТМО и Советник генерального директора СМАРТС-Кванттелеком, дал интервью проектному менеджеру школьной лиги Анастасии Криволаповой.

Мы развеиваем мифы, которые окружают профессии и сегодня затронем квантовые технологии. Существует мнение, что большинство ученых не умеют рассказывать о своих идеях и представлять их. Это правда так? Это может быть препятствием для входа ученых в бизнес?

Да, это не миф, это действительно так. Дело в том, что к каждой профессии притягиваются люди определенного типа, в разных пропорциях. И действительно, среди ученых и инженеров много таких, скажем, «женатых» на науке личностей как киноперсонаж — инженер Лапенко, который вокруг себя ничего другого не видит.

Конечно, такого человека трудно представить как технологического предпринимателя. Я предлагаю посмотреть на вопрос чуть-чуть шире и задать вопрос, хорошее ли время сейчас для технологического предпринимательства? Я считаю, что да. Еще никогда за всю историю человечества не было более удачного момента: у вас есть доступ к любой литературе, возможность управлять своим временем; сейчас существуют стартапы, бизнес-инкубаторы, интернет, то есть на самом деле каждый молодой человек с идеями может стать ученым.

Но с другой стороны, сейчас интернет очень сильно и давит на наше сознание, и критерии успеха тоже переоценивают. Возьмем технологического предпринимателя, моего, наверное, любимого из XIX века — это Томас Эдисон, изобретатель энергетически эффективной лампочки.

И мы можем считать его технологическим предпринимателем?

Да, потому что самое важное в фигуре Эдисона то, что некоторые ошибочно считают его изобретателем электрической лампочки. Это не так: он не изобрел электрическую лампочку. Он выбрал именно ту конструкцию, из порядка тысячи ламп, которая была более эффективна с экономической точки зрения и более удобна, чем газовое освещение. Он ставил тысячи экспериментов, и у него все не получалось, пока он не нашел ту самую лампочку.

В этом смысле он построил свой бизнес именно как технологический предприниматель, он отбирал технологии. И у него этот процесс занял десятилетия, он стал Томасом Эдисоном, которого мы знаем из книг, не в 20 лет. Сейчас, особенно последние десятилетия, есть тенденция сравнивать успех с молодыми блогерами, которые становятся миллионерами в 20 или 25 лет.

Наука — это, конечно, всегда игра в долгую. То есть это для тех, кто может упорно работать, чтобы получить по-настоящему уникальный результат, который может даже остаться в истории человечества.

То есть это не про быстрые деньги?

Да, наука — это не быстрые деньги. Иногда это занимает половину жизни или даже целую жизнь, но зато есть возможность совершить что-то поистине замечательное.

Изменить мир вокруг себя?

Да, те, кто более склонны чувствовать и проживать мир сердцем, становятся художниками. Те, кто в этом поиске более опираются на интеллект, становятся учеными. Это люди самых разных наборов навыков, и как раз технологические предприниматели чаще рождаются из тех, которые помимо глубоких технических способностей обладают еще и тем, что сейчас называется «soft skills», то есть социальными навыками. Технологический предприниматель должен уметь «искать» деньги, он должен уметь собирать и управлять командой, быть в определенной степени кризис-менеджером, уметь презентовать свой продукт инвесторам и так далее. Это все, как и обучение глубоким аспектам физики или математики, не происходит за один день, это определенный путь. И здорово, что в науку приходят люди, которые имеют разные наборы навыков.

Какой набор навыков, Вы считаете, должен быть у технопредпринимателя?

Интервью у нас для молодой аудитории, поэтому я сравню это с известной серией компьютерных игр. Хочется верить, что школьники и студенты еще играют в Skyrim… Там перед каждым героем стоит одна и та же задача, но герой может иметь самый разный набор навыков для ее достижения: кто-то волшебник, кто-то воин, кто-то быстро бегает и так далее…

Это хорошо показывает, что и ученые имеют некую глобальную единую задачу в совершенствовании технологий, но люди, вот эти самые герои, нужны совершенно разные. И если ты глубоко не понимаешь, например, высшей математики, но у тебя есть какие-то другие полезные навыки, то в научной сфере ты можешь себя реализовать совершенно различным образом.

Например, стать не узкоспециализированным высококлассным экспертом-инженером или ученым-теоретиком, а, к примеру, эффективным преподавателем, возможно, даже знаменитым, или технологическим предпринимателем, если у тебя есть бизнес-навыки.

Мы сейчас с Вами, получается, развеяли еще один миф, что в науку могут прийти только определенного типажа личности, у которых есть успехи в учении. Они понимают, как устроен мир, и только им дорога в науку. Но получается, что в науку может прийти любой человек, просто он найдет для себя разную отрасль работы, правильно?

Да, это так. Но не нужно думать, что наука это только для каких-то выпускников топовых физмат или химических школ. Наука — это огромная бурлящая сфера, там столько разных направлений... Есть математики, они пишут уравнения. Есть люди, которые делают эксперименты в лаборатории, потом есть инженеры, которые на результатах этих экспериментов и математического анализа делают уже какие-то приборы. Затем есть преподаватели, руководители научных коллективов, где уже требуются административные навыки. Есть стартаперы, которые собирают интересные идеи и как раз-таки организуют технологический бизнес. В итоге мы можем сделать вывод, что важных для современной науки людей много.

Следующий вытекающий вопрос связан с коммерциализацией, достаточно ли просто обладать технологией, открытием, равно ли это успешной компании или есть какие-то секреты, может быть нужны какие-то люди, ресурсы. Что технологию превращает в успешный стартап?

Ну, приходится признать, что одной идеи, конечно, мало. Для того, чтобы родилась идея, нужен труд многих людей, и поэтому нужны деньги на то, чтобы эти люди собрались и вместе потрудились. Это можно охарактеризовать как поисковые и научные исследования, первая стадия. Как правило, в развитых странах ее финансирует само государство.

То есть это гранты научные?

Да, научные гранты. Чтобы родилась идея для близкого к потребителю научного стартапа, нужно, чтобы прошла большая фаза поисковых исследований, технология была углубленно изучена большим количеством людей. Такие крупные проекты требуют устойчивого финансирования. Также требуются деньги инвестора, чтобы в дальнейшем стартап мог коммерциализироваться. Кстати, я работаю в одном и том же коллективе уже семнадцатый год, который как раз и прошел такой путь от поискового научного проекта до компании.

И это все одно и то же исследование, над которым вы работаете на разных этапах?

Да, то есть я прошел курс от студента-практиканта до нынешних объемных регалий, которые приобрелись за 17 лет. И со мной рядом люди, которые работают чуть меньше: по 15, 12, 10, 7 лет. Как видите, научные результаты весьма растянуты во времени. Возвращаясь к теме денег и вклада инвестора, вы должны убедить его в том, что идея, которая получилась на этапе поисковых исследований, заслуживает коммерциализации и что инвестор получит свои деньги назад. Потому что у нас рыночная экономика.

Т.е. обязательным пунктом мы выделяем прибыль?

Да, у капиталиста обязательно должна быть прибыль. Также очень важно учитывать вклад инвестора и спрос потребителя на продукт. Потому что бывают стартапы, которые сформировали идею, нашелся инвестор, но потом по тем или иным причинам технология просто не пошла в массы.

Кстати, бывает и так, что технологии не заходят, а потом через годы или десятилетия они возвращаются. То есть это тоже нормальный процесс.

Но и это еще не все, когда мы определились с деньгами, нужна еще и команда. Это люди широкого спектра профилей, про которых я уже говорил. 

Основа этой команды часто закладывается на этапе поисковых исследований, формируется научно-интеллектуальное ядро, но потом начинает обрастать на следующих этапах. Ну и еще, конечно же, нужно тому, кто взялся за это дело, быть готовым к тернистому, но интересному пути. Вообще научный путь, он сам по себе непростой. Мне кажется, бывают профессии поспокойней.

Последний миф, который я хотела бы развеять или подтвердить, что работа фундаментальной науки, допустим, на грантах, в лабораториях, отличается от научной работы в коммерческих компаниях, или все же это одно и то же? Ученый и там, и там ученый, и там, и там лаба, у него халаты, он работает, делает одно и то же?

У меня, кстати, нет халата. Я ходил в халате, когда учился в аспирантуре, на кафедре оптического материаловедения, поэтому мы там были в химических лабораториях, в том числе я там ходил в халате.

Что касается компаний и университетов, конечно, там совершенно разный подход. Мне повезло работать сейчас и там, и там. И считаю, кстати, что это очень полезный опыт. 

Когда человек работает только в университете, то он может быть оторван от практики. То есть он читает лекции по книгам, а за окном уже могут быть какие-то другие совсем подходы. С другой стороны, когда человек работает в компании, и не работает в университете, он может терять контакт со студентами и аспирантами, который тоже важен. Вообще, наука и в университетах, и в компаниях характеризуется тем, что участвуют все возраста. И это замечательно, что сейчас в частности, в России, настоящая эпоха молодых ученых.

Как вы думаете, какое будущее квантовых технологий и как это, как технология, как коммерческий продукт, которым Вы сейчас занимаетесь, изменит мир бизнеса, конкретных людей, простых людей? Зачем все это и как это может повлиять на будущее? Как квантовые технологии повлияют на бизнес, на рынок и на жизнь потребителя?

Квантовые технологии сейчас находятся на той стадии, когда в точности их будущее предсказать еще невозможно. Определенно можно сказать, что, как любая масштабная деятельность, которая охватывает много дисциплин, они как минимум оставят после себя какой-то багаж, даже если не будут применены напрямую. 

Сейчас квантовые технологии делятся на три основных направления: квантовые вычисления, то есть создание компьютеров, которым подвластны задачи, которые не подвластны электронным компьютерам; квантовая коммуникация — это либо сверхзащищенной, либо сверхбыстрой передачи информации; и квантовые сенсоры — это суперчувствительные датчики. Я сам занимаюсь квантовыми коммуникациями, и из всех трех отраслей эта сейчас является самой развитой.

А какое направление, на Ваш взгляд самое важное?

Для человечества в целом, наверное, самым важным из этих направлений, является квантовые вычисления. Потому что существуют задачи, например, в медицине, в биологии, в материаловедении, в целом ряде других дисциплин, которые электронным компьютерам, даже суперкомпьютерам оказываются не под силу. Новые вычислительные мощности позволят нам продвинуться в создании многих новых других технологий.

А возвращаясь к вопросу о влиянии технологии на потребителя — квантовая коммуникация на жизнь пользователя повлияет таким образом, он вообще не заметит! Потому что данная технология связана с информационной безопасностью. А информационная безопасность, как я всегда говорю — она как воздух. Пока он вокруг вас, вы даже не замечаете, что он есть. Но если вы оказываетесь в безвоздушном пространстве, то вы сразу про него вспоминаете. Вот и с защитой информации такая же точная ситуация. То есть квантовые коммуникации призваны бороться с новыми угрозами, исходящими, кстати, от квантовых компьютеров.

В целом, если оптимистичные прогнозы оправдаются, то квантовые технологии действительно продвинут человечество в новый уровень относительно того, где мы сейчас, подобно тому, как 30 лет назад Интернет совершил настоящую революцию.