Алексей Пилипчук: «Лучший подарок отрасли на Новый год — предсказуемость»

— Какие события и изменения в 2025 году стали ключевыми в отрасли? И какие внешние факторы оказали наибольшее влияние?

— 2025 год я бы описал как год перехода от реактивной цифровизации к более экономной, управляемой и платформенной модели развития. В предыдущие годы рынок часто жил в логике «надо быстро заменить / надо срочно запустить», и успех измерялся скоростью внедрения и масштабом закупок. В 2025-м фокус заметно сместился: заказчики стали требовать не просто «поставить решения», а собрать предсказуемый технологический контур, в котором понятно, как система развивается, как она поддерживается, как обеспечивается надежность и как считается совокупная стоимость владения.

Поэтому драйвером рынка все чаще становились качество архитектуры и зрелость сервисов: способность компании не только внедрить, но и стабильно эксплуатировать, обновлять, масштабировать и управлять изменениями.

Главными внешними факторами, задавшими темп, стали усиление спроса на импортозамещение и ускорение цифровизации экономики в России. Это сочетание одновременно повышало требования к технологической самостоятельности и к практической эффективности: заказчики ожидали, что переход на отечественный стек будет не «заменой ради замены», а управляемым движением к устойчивой ИТ-модели, где решения работают в промышленном режиме и дают понятный эффект.

На этом фоне усилилась логика укрупнения и сборки компетенций. Рынок стал меньше ценить одиночные «точечные» продукты и больше — способность поставщика закрывать комплексный запрос: от проектирования архитектуры до внедрения и сопровождения. Отсюда закономерный тренд на развитие экосистем и интеграцию приобретенных компаний: это способ быстрее нарастить инженерную экспертизу, расширить продуктовый периметр и закрывать потребности заказчиков в комплексных ИТ-проектах — уже в той самой платформенной логике, где важны управляемость, совместимость и предсказуемость результата.

— Вы говорите «предсказуемый технологический контур». Что в него входит — если объяснить это без модных слов?

— В практическом смысле это когда ИТ-среда описана не только «как должно быть», но и «как будет жить»: кто и как ее поддерживает, как идут обновления, как управляются изменения, что будет при сбоях, как устроены резервное копирование и восстановление, какие есть SLA, как считается стоимость владения. И — принципиально — когда все это реализовано так, чтобы его можно было стабильно эксплуатировать, а не героически «дотягивать» вручную.

— С какими вызовами столкнулась отрасль в 2025 году? Как с ними боролись?

— В 2025 году отрасль вошла в более «взрослую» фазу: импортозамещение перестало быть драйвером роста и стало фоном, правилом игры. Это само по себе сформировало первый вызов — смещение источников роста. Рынок уже не растет за счет замены «железа и софта» как таковой; рост обеспечивают сервисные модели, платформенные продукты, управляемые решения и прикладной ИИ. Соответственно, усилилась конкуренция не «в продуктовых листах», а в способности поставщика интегрировать, сопровождать и тиражировать решения.

Второй большой вызов — отрезвление по ИИ и переход от хайпа к прикладным сценариям. Если в 2023–2024 многие заходили с общим запросом «давайте что-нибудь с LLM», то во второй половине 2025 года таких разговоров стало заметно меньше. Заказчики приходят с конкретными задачами: поиск по документам, автоматизация обработки входящих запросов, помощь операторам, поддержка принятия решений. Это качественно меняет характер проектов: меньше «бесплатных пилотов ради галочки», больше запросов на проекты, где эффект и стоимость владения считаются заранее, а внедрение сразу проектируется под промышленную эксплуатацию. Боролись с этим просто: переводили разговор из «технологий» в «инженерию и экономику» — от демонстрации возможностей к понятным сценариям, метрикам результата и прозрачной модели владения.

Третий вызов — жесткие инфраструктурные ограничения, которые в 2025 году стали нормой, а не исключением. В ИИ-проектах больше нельзя рассчитывать на избыточные вычислительные ресурсы или внешние облака «по умолчанию». Практически все серьезные заказчики исходят из on-premise или гибридной модели, ограниченного GPU-парка и требований по изоляции данных. Это заставило рынок перестроить архитектурные подходы: вырос спрос не на «самую большую модель», а на устойчивые схемы, которые реально эксплуатируются в российских дата-центрах.

Четвертый вызов — переход от вопроса «чем заменить» к вопросу «как дальше с этим жить». Импортозамещение по-прежнему присутствует как рамка, особенно в КИИ, но повестка сместилась: базовые решения либо уже заменены, либо в процессе. Поэтому в 2025 году ключевым стало развитие: как поддерживать, масштабировать и наращивать функциональность без взрывного роста затрат. Боролись через нормализацию эксплуатации: стандартизацию, платформенный подход, сервисные модели и более жесткую дисциплину управления изменениями.

И, наконец, системный технологический вызов года — интеграция ИИ в общую ИТ-архитектуру. ИИ перестал восприниматься как отдельный «модный слой» и все чаще рассматривается рядом с документооборотом, аналитикой, сервис-деском, ERP. Это снижает уровень эмоций и хайпа, но делает проекты более устойчивыми: ИИ становится частью архитектуры, со своими SLA, ограничениями, жизненным циклом и ответственностью.

— Почему «отрезвление по ИИ» — это хорошо для рынка, а не шаг назад?

— Потому что вместо эмоций появляется управляемость. Когда ИИ рассматривают как часть архитектуры, его начинают проектировать «по-взрослому»: под промышленную эксплуатацию, под ограничения инфраструктуры и данных, под понятные показатели результата, под регламенты и ответственность. Это и есть переход от «вау-демо» к инженерному продукту.

— Если заказчик приходит «с конкретными задачами», какие сценарии сейчас выглядят наиболее зрелыми?

— Те, где есть понятный процесс, понятный контент и понятная точка измерения эффекта. Поиск по документам, обработка входящих запросов, помощь операторам, поддержка принятия решений — это как раз примеры таких задач. Важно, что разговор смещается: не «какую модель возьмем», а «какой контур построим, какие данные, какие метрики, какая стоимость владения, какие ограничения».

— Инфраструктурные ограничения и дефицит ресурсов: что это меняет в реальных проектах?

— Меняется сама постановка задачи. В 2025 году спрос вырос не на «самую большую модель», а на устойчивые схемы, которые реально эксплуатируются в российских дата-центрах. ИИ-контур все чаще проектируется как часть производственной инфраструктуры: с оптимизацией ресурсов, акцентом на надежность, управляемость и предсказуемость работы — а не на «максимальную мощность». И, повторю, практически все серьезные заказчики исходят из on-premise или гибридной модели и требований по изоляции данных.

— Вы упомянули укрупнение и экосистемы. Это вынужденная реакция или зрелая стратегия?

— Это скорее следствие запроса рынка. Заказчик все меньше хочет «точечные» решения по отдельности и все больше — комплексный результат: архитектура, внедрение, сопровождение, развитие. Соответственно, растет ценность поставщика, который способен закрывать комплексный запрос и отвечать за результат в той самой платформенной логике — управляемой, совместимой и предсказуемой.

— Какие самые главные достижения вы можете отметить за уходящий год? Чем можно смело гордиться?

— Для меня главное достижение 2025 года — то, что импортозамещение в инфраструктуре все чаще перестает быть «проектом ради замены» и становится инженерно зрелой модернизацией, где на первом месте предсказуемость эксплуатации, отказоустойчивость и готовность к аудиту. И один из последних проектов хорошо это иллюстрирует.

Мы завершили внедрение отечественной виртуальной инфраструктуры для подразделения крупного федерального заказчика из энергетического сектора. Это класс заказчиков, где требования к инфраструктуре существенно выше среднего: важны не только показатели производительности, но и регламенты эксплуатации, сценарии восстановления, доказуемость HA-механизмов и качество проектной документации.

Результат для заказчика — введенная в промышленную эксплуатацию устойчивая виртуальная инфраструктура на отечественном стеке, где обеспечена высокая доступность сервисов, повысилась управляемость среды, реализованы резервное копирование и регламентированное восстановление, а сама архитектура успешно прошла внешний экспертный надзор.

Если говорить шире, чем можно смело гордиться по итогам года, — это именно такие проекты: когда мы не просто «замещаем», а создаем промышленный, проверяемый и масштабируемый инфраструктурный стандарт, который можно тиражировать в энергетике и других отраслях с повышенными требованиями к надежности и критичности сервисов.

— В проектах «с повышенными требованиями» где чаще всего скрываются риски — в технологиях или в эксплуатации?

— На практике риски почти всегда проявляются на стыке: когда технологическое решение не «приземлено» на эксплуатационные регламенты, ответственность и жизненный цикл. Поэтому 2025-й и стал годом, когда рынок начал ценить не только способность внедрить, но и способность стабильно эксплуатировать, обновлять, масштабировать и управлять изменениями. Иначе вы получаете красивую архитектуру на бумаге и постоянные «инциденты» в жизни.

— Импортозамещение стало «фоном». Значит ли это, что тема закрыта?

— Нет. Это значит, что изменился характер вопросов. Раньше доминировало «чем заменить». Теперь доминирует «как дальше с этим жить»: как развивать функциональность, как поддерживать и масштабировать без взрывного роста затрат, как выстроить дисциплину управления изменениями, как обеспечить предсказуемость и готовность к аудиту — особенно в КИИ. Это более сложная и более зрелая повестка.

— Что будет главным критерием успеха в 2026 году: скорость внедрений, экономия, надежность, ИИ?

— Я бы сказал так: критерий один, просто он стал более строгим — предсказуемый результат. Он складывается из экономики (стоимость владения), инженерии (архитектура и интеграция), эксплуатации (надежность, восстановление, регламенты) и уже потом — из «умности» отдельных компонентов, включая ИИ. В 2025 году рынок стал менее эмоциональным и более инженерным — и это, на мой взгляд, правильное направление.

— И последний вопрос — новогодний. Если бы у вас была возможность от имени всей отрасли просить у Деда Мороза подарок на Новый год, что бы вы пожелали?

— Если бы у меня была возможность от всей ИТ-отрасли попросить у Деда Мороза один подарок, я бы попросил предсказуемости: чтобы технологии, ожидания и реальность в новом году чаще совпадали. Чтобы сложные системы в продакшене вели себя так же стабильно, как они выглядят на архитектурных схемах и в презентациях, а внедрения чаще завершались не героическими усилиями команд, а нормальной инженерной работой по плану.

И еще — чтобы отечественные импортозамещающие технологии взрослели быстрее, чем растут требования к ним. Тогда у рынка будет больше времени и ресурсов не на бесконечные «догонялки», а на развитие: на архитектуру, качество, безопасность, тиражируемость и понятный эффект для бизнеса.

Ну и в самом простом, человеческом смысле — мирного неба, спокойного труда и развития. Потому что в ИТ любые прорывы делаются лучше всего не в режиме постоянного стресса, а в режиме устойчивой работы, когда можно думать на горизонте, и с минимальным отвлечением на  закрытие срочных  инцидентов.