Субсидиарная ответственность за «брошенный бизнес» — новые подходы ВС РФ

18.12.2016 была принята новая норма п. 3.1 ст. 3 Закона об ООО, которая ввела субсидиарную ответственность по обязательствам общества в случае ее ликвидации при наличии неисполненных обязательств, если неисполнение обязательств обусловлено неразумными и недобросовестными действиями участников общества.

В части применения указанной нормы ВС РФ за более, чем 7 лет ее действия, сформировал понятные критерии ее применения, ужесточая отношение к «брошенному бизнесу».

Изначально суды исходили из того, что норма применяется только в том случае, если задолженность ликвидировавшегося общества возникла после 30.07.2017 (например, Постановление АСМО от 20.11.2023 по делу № А41-44023/2022, от 20.11.2023 № по делу № А41-44023/2022, от 15.01.2020 по делу № А40-9486/2019).

Однако ВС РФ в определении СКЭС от 27.06.2024 № 305-ЭС24-809 по делу № А41-76337/2021 по-иному подошел к вопросу применения нормы во времени, указав, что, поскольку ответчику вменяется не просрочка задолженности, а исключение общества из ЕГРЮЛ, то новая норма должна применяться, даже если долг возник до вступления нормы в силу.

Суд также указал, что соответствующая норма не является новеллой и ранее ликвидация общества не препятствовала привлечению КДЛ к субсидиарной ответственности по общим правилам ГК, следовательно, нормы можно применить и за период, предшествовавший 30.07.2017.

В вопросе предмета доказывания Верховный Суд установил основной принцип в Определении СКЭС ВС РФ от 25.08.2020 № 307-ЭС20-180 по делу №А21-15124/2018, обозначив, что предметом доказывания является не сам факт ликвидации общества, что по общему правилу не влечет субсидиарную ответственность, а именно то, что невозможность погашения обязательств перед взыскателем возникла ввиду недобросовестных действий предпринимателя.

Такими основаниями, исходя из позиции ВС РФ могут быть:

• нарушение принципа разделения имущества общества и его участника (например, денежные средства общества используются для погашения обязательств самого участника перед его кредиторами, см. Определение СКЭС ВС РФ от 06.03.2023 № 304-ЭС21-18637 по делу № А03-6737/2020; от 15.12.2022 № 305-ЭС22-14865 по делу № А40-264080/2020);
• перевод деятельности на новое лицо (см. Определение СКЭС ВС РФ от 15.12.2022 № 305-ЭС22-14865 по делу № А40-264080/2020);
• выбор модели ведения общества, при котором игнорируются собственные интересы юридического лица, связанные с сохранением его платежеспособности (см. Определение СКЭС ВС РФ от 03.11.2022 № 305-ЭС22-11632 по делу № А40-73945/2021);
• продолжение принятия на себя обязательств при недостаточности имущества для их исполнения (см. Определение СКЭС ВС РФ от 03.11.2022 № 305-ЭС22-11632 по делу № А40-73945/2021);
• отсутствие отчетности, информации о хозяйственной деятельности должника, отсутствие объяснений о причинах прекращения деятельности должника (см. Определение СКЭС ВС РФ от 26.04.2024 № 305-ЭС23-29091 по делу № А40-165246/2022, от 27.06.2024 № 305-ЭС24-809 по делу № А41-76337/2021).

Интересным представляется, что последний пункт — новшество, принятое СКЭС ВС РФ в 2024 году. Ранее ВС РФ указывал, что само по себе отсутствие документов и отчетности должника не влечет ответственность.

Изменение произошло ввиду распространения презумпции сокрытия следов на процедуры, инициируемые в порядке ст. 3.1 Закона о банкротстве. Более того, суд указал, что иной подход создал бы неравенство в правах для кредиторов, чьи должники избежали процедуры банкротства и, соответственно, субсидиарной ответственности за непередачу документов.

При этом, суды изменили ранее применяемый подход, сняв ответственность со взыскателя за не возражение в отношении ликвидации общества. Ранее суды парадоксально применяли норму, отказывая во взыскании, если кредитор не заявил возражение об исключении, не учитывая при этом, что при наличии такого возражения общество и не было бы ликвидированным и исковое заявление не было бы подано. Теперь же, ВС РФ указал на необоснованность перекладывания на кредитора неблагоприятных имущественных последствий от действий должника, «бросившего бизнес» и уклонившегося тем самым от исполнения обязательств.

Сформированная ВС РФ тенденция, во-первых, должна благоприятно сказаться на возможности кредиторов взыскать задолженность со своих должников, а, во-вторых, стимулирует более ответственно относиться к вопросу прекращения бизнеса, исполнения обязательств, хранения и сдачи документов. Однако важно, чтобы данный подход не нарушал баланс интересов должника и кредиторов, а также не влиял негативно на устойчивость гражданского оборота.