Найти себя в труде и творчестве: как обувщик стал художником

Анна, расскажите, пожалуйста, как вы начали работать в центре и как появилась ваша мастерская?

Я пришла в центр в июне 2024 года. Меня пригласили возглавить керамическую мастерскую. Она быстро расширилась и стала не только керамической, но и мастерской декоративно-прикладного искусства.

Как в вашей мастерской появился Константин? Каким он был вначале?

Я была новым преподавателем, и ребята в основном были все новые. Мы знакомились. Константин пришел одним из первых. Большой, похожий на медвежонка. У него была очень заниженная самооценка, он был тревожным, мог неправильно воспринять даже добрые слова. Прошло время, прежде чем он смог оценивать свои успехи — сначала он постоянно сомневался: «Ой, нет, я ошибся, ой, а как, а что?». Был абсолютно растерян.

У него был какой-то опыт в рисовании до прихода к вам?

Меня удивило, что он почти не учился рисовать. Возможно, недолго ходил в художественную школу. Еще больше я удивилась, что при таком явном природном таланте он закончил колледж по специальности сборщика обуви. У нас есть ребята без такой тяги к творчеству, которые в том же колледже учились на керамистов или работе с гипсом. Мне было обидно, что годы в колледже не помогли Косте развить свой дар, прошли, на мой взгляд, бесполезно.

Как вы решили развивать его талант, учитывая его особенности и ваш опыт?

Я наблюдаю за всеми ребятами — у всех разные характеры и возможности. В моей мастерской остаются те, кто не может жить без искусства. Наблюдая за Константином, я поняла, что он художник. К сожалению, у меня нет времени на индивидуальные занятия, чтобы учить его, например, писать с натуры. Но я посоветовалась со своим учителем, профессором Строгановки, показала ему работы Кости в стиле наивной живописи. Я объяснила, что учу его делать копии. Мой учитель одобрил, сказав, что это тоже учеба, что есть великолепные художники-копиисты. Пусть набивает руку, тренирует глаз.

Как Константин относится к разным видам работы, в том числе к повторению? Как он изменился за это время?

Что мне особенно приятно, Костя не чурается никакой работы. Он с одинаковым удовольствием может работать над холстом или расписать 5-10 одинаковых шкатулок для продажи. Это редкость — многие ребята устают от повторений. С Костей очень легко и приятно работать. Я вижу, как он растет, как повысилась его самооценка. Он уже может сам оценивать свои работы, исправлять ошибки, у него появился свой взгляд. Его кругозор расширился — он смотрит в интернете мастеров вроде Пиросмани и, мне кажется, понимает, что нашел свою нишу в живописи. Я рада, что у меня есть такой сотрудник!

 А что сам Константин говорит о своей работе? Зачем он приходит в мастерскую?

Ему нравится работа, он горит ею. Благодаря партнерству с крупной строительной компанией ООО «ПКИ» Костя работает на квотируемом рабочем месте, то есть фактически компания оплачивает его работу, платит достойную зарплату. Мы очень признательны за эту поддержку!

Он хочет заниматься творчеством и зарабатывать этим деньги, чтобы помогать маме. Он часто говорит, что помогает брату. Он очень заботливый, настоящий мужчина.

Мы как-то ездили на ярмарку. Возвращались поздно вечером, зимой, с тяжелыми чемоданами. Я вызвала такси. Костя ждал со мной. Я говорю: «Костя, иди, я волнуюсь, тебе далеко». А он: «Нет, я вас одну не оставлю». И хорошо, что не оставил — таксист нас не мог найти, была небольшая нервотрепка. Когда такси наконец приехало, Костя помог мне погрузить вещи и сказал водителю: «Я вас попрошу моего наставника довезти в целости и сохранности». У меня к нему уже почти материнское отношение. Я слежу за его состоянием, сразу вижу, когда у него меняется настроение или появляется тревога.

Расскажите об общей атмосфере в мастерской. Как занятия влияют на других ребят?

Когда ребята работают (у меня сейчас человек семь закреплено за мастерской), я вижу, насколько они мотивированы и заинтересованы. Это видно по их сосредоточенным лицам, по тишине в мастерской. У нас очень дружная атмосфера, ребята заряжаются друг от друга. Им приятно заниматься общим делом, хотя и разными техниками — кто-то рисует, кто-то вяжет, лепит, расписывает. Я наблюдаю, как у ребят с зажимами во время рисования проходят спазмы, они расслабляются, у них становятся такие красивые, спокойные лица. Это просто наслаждение — видеть это.

Есть ли у вас какие-то особые методы мотивации, чтобы ребята были так заинтересованы?

Главное — наблюдение. Я наблюдаю и предлагаю разные варианты творчества. Я постоянно ищу, что еще можно предложить, чтобы показать им: творчество безгранично. Оно не сводится к рисованию одной открытки. Художник должен видеть красоту везде, всегда жить с этим чувством. Я стараюсь передать им это, чтобы они учились видеть, открывать новое и не боялись ошибок. Творчество — это путь со множеством ошибок, клякс, испорченных холстов. Но это лишь часть пути. Важно не останавливаться, а думать, как исправить ошибку, как превратить ее во что-то интересное. Нужно идти вперед.

В каталоге изделий, который недавно был выпущен в инклюзивных трудовых мастерских «Обычное дело», представлены работы Константина и других мастеров с ментальными особенностями.