Как на Дальнем Востоке появляются «морские» стартапы

В ноябре 2024 года университетской стартап-студии Дальневосточного федерального университета (ДВФУ), созданной в рамках федпроекта «Платформа университетского технологического предпринимательства», исполнится два года. За это время она учредила больше десятка компаний, которые реализуют проекты в области морских биотехнологий и марикультуры. Способны ли проекты дальневосточных стартапов конкурировать на внешнем рынке и как уберечь перспективные российские разработки от утечки в соседние страны, рассказал генеральный директор «Стартап-студии ДВФУ» Илья Ковалев.

 В чем особенность развития технологического предпринимательства на Дальнем Востоке? Как географическое положение региона отражается на развитии науки и технологии в целом?

Своя специфика у нас, безусловно, есть. Во-первых, Дальний Восток — это огромный научный задел с точки зрения морских технологий. Дальневосточная академия наук и институты Приморского края ориентированы на Тихий океан, они много лет занимаются его изучением. Наша студия много внимания уделяет развитию морской аквакультуры. Если пресноводная аквакультура есть и в других регионах, то диалог о том, как выращивать гребешка и трепанга — мало кто может с нами поддержать. Сегодня Россия по развитию морской аквакультуры далеко не в лидерах, и у нас здесь огромный потенциал для развития.

Второе направление, по которому мы активно работаем, — передовая инженерная школа по биотехнологиям. Она была создана на Дальнем Востоке благодаря коллективу ДВФУ и компании «Арника». У школы очень много интересных идей. А мы для нее, в числе прочего, становимся «разведчиком» на рынке технологий. Очень часто у ученых цикл наработки какого-то знания или технологий достаточно длинный. Мы помогаем им сфокусироваться на конкретных идеях и предлагаем рыночные способы проверки их жизнеспособности.

Третье направление — это, конечно, Азия. Она близко. И для нас это ближайший шаг развития партнерства, иногда даже более понятный, чем европейское направление, на которое в основном ориентированы стартапы, находящиеся в европейской части страны.

Расскажите о проектах, над которыми сегодня работает стартап-студия ДВФУ.

Мы активно изучаем технологии выращивания гидробионтов: у нас есть несколько стартапов, связанных как раз с морской аквакультурой. Кроме того, нам интересны технологии переработки рыбных отходов и получения новых питательных веществ из морских водорослей и животных. На Дальнем Востоке за счет многолетней работы РАН собрана огромная база знаний по различным биоценозам, которые могут быть введены в культуру как потребления, так и хозяйственного использования. И мы к этому присматриваемся.

Например, совместно с ПИШ (передовая инженерная школа) мы инициировали подачу на конкурс «Студенческий стартап» Фонда содействия инновациям проект создания интеллектуальной упаковки для определения свежести охлажденного мяса и рыбы на основе антоцианов-индикаторов.

На самом деле, технологическая гипотеза этого проекта родилась и была описана еще в 2021-м году профессором ДВФУ Натальей Чесноковой. Мы же предложили коммерческое применение этой идеи на конкретном участке индустрии. В итоге получили грант на разработку технологии, которая сегодня не имеет российских аналогов. В мире есть всего несколько компаний, которые разрабатывают проекты по мгновенной индикации свежести продукта. У всех разные решения: кто-то работает с бактериальным фоном, кто-то — с кислотностью, кто-то пробует улавливать летучие соединения. Работа стартап-студии в данном случае выглядит так: мы предложили первокурснице вместе с нами оформить заявку и получили результат, который всех удивил. А весь секрет — в правильных схемах кооперации с учеными группами. Мы просто им говорим: «А давайте проверять ваши идеи в виде конкретных технологических решений и смотреть, как рынок на них реагирует».

То, что за такими проектами будущее — это факт. Вот недавно был случай с заражением большого количества людей ботулизмом. И казалось бы — продукт был куплен у продавца, которому доверяли. Проблема в том, что и сам продавец не знает, есть ли у него проблемы с продукцией или нет. Репутационный риск очень высокий, не говоря уже о других рисках, уголовных, например. Технологии, которые мы предлагаем, позволяют снизить эти риски. В мире они востребованы, а мы претендуем на то, чтобы на этом большом рынке занять свое место.

Вы не боитесь оказаться в отстающих по отношению к таким технологически развитым странам, как Япония, Южная Корея и Китай?

В некоторых индустриях мы действительно начинаем отставать. Например, у нас есть стартап — цифровой биореактор, или цифровая модель, которая помогает увеличить экономическую эффективность работы любого биореактора. Это большая цистерна, в которой выращивают полезные микроорганизмы. В Китае уже есть цифровые модели, которые позволяют рассчитывать все, что происходит внутри 100-тонной цистерны. Это то, что они уже сегодня применяют. Мы же только начинаем и не можем пока рассчитать даже то, что происходит в лабораторном пятилитровом биореакторе.

Поэтому стратегическая задача российских стартапов заключается в том, чтобы сократить и ликвидировать этот технологический разрыв. Но, кстати, позиция догоняющего иногда проще. Вы можете взять прототип и применить реверсивный инжиниринг, в этом нет ничего зазорного. Если решение рабочее, то российские инженеры всегда могут что-то улучшить и придумать дополнительно.

Например, в одном из наших стартапов мы изучаем развивающийся рынок очистки морских акваторий и опыт других стран по этому направлению. Есть интересный проект китайских компаний: у них целый модельный ряд оборудования по очистке акваторий из семи различных агрегатов, а еще $7,5 млн инвестиций на развитие. Но вот, например, модуль очистки тонкой нефтяной пленки у них отсутствует.

А стартап-студия сопоставимых с их размером инвестиций не имеет — мы заходим на рынок с очень небольшим чеком, но у нас есть интересные наработки по ликвидации нефтяной пленки в Институте химии. И мы можем предложить всем лидерам этого рынка некоторые усовершенствования. И благодаря этому тоже найти свою нишу. Другими словами, работая по пути реверсивного инжиниринга, всегда можно найти проблему, с которой ведущие компании столкнулись на передовом крае решения инженерно-технической задачи.

 У вас уже есть какие-то совместные проекты с дружественными странами? Инвесторы интересуются вашими разработками?

Надо понимать, что культурные коды предпринимательства в даже дружественных странах разные. Вопрос в том, как разрабатывать технологии совместно. Многие технологии сегодня — это технологии двойного назначения, и не оказаться компанией-поставщиком каких-то особых знаний, стратегически важных технологий нашим друзьям очень сложно. Другими словами, дружить надо, но надо делать это так, чтобы никто не пострадал, и была обоюдная польза.

Недавно мы общались с председателем президиума Дальневосточного отделения РАН. Он рассказал, что на каком-то мероприятии представителей КНР чрезвычайно заинтересовал один из проектов Академии наук. Они предлагали нужную сумму для завершения разработки, но мы-то знаем точно, что через несколько лет этот проект превратится в устройство, на котором китайцы заработают миллиарды.  И что просто так отдавать его? Нет, мы этого делать не будем.

То есть не за любые деньги вы готовы с Китаем сотрудничать?

Мы смотрим на возможность работы с азиатскими партнерами по следующей схеме: мы должны довести стартап до той стадии, когда за счет включения китайского партнера можем открыть для него китайский рынок. В этот момент наш стартап должен уже достичь такой степени зрелости, быть интересен настолько, чтобы китайский партнер был заинтересован в масштабировании его на территорию КНР. Такую схему сегодня можем наблюдать на примере киноиндустрии. Если вы хотите, чтобы кино получило китайский прокат, вы берете китайского инвестора, он вкладывает какую-то долю — и вы получаете, соответственно, весь прокат Китая. Вот по этой модели можно работать.

 А с другими странами, например с Кореей?

У Южной Кореи самой все неплохо по биотехнологиям. И они очень строго охраняют некоторые рынки именно за счет сохранения технологий. У нас пока не было интересных предложений с этой стороны. Наверное, в силу того, что наши стартапы достаточно маленькие и пока еще недостаточно авторитетны на таких переговорах.

Сколько стартапов сейчас находится в вашем портфеле?

У нас учреждено 11 компаний и еще порядка семи находятся на стадии учреждения и согласования. В работу в разной степени вовлечено порядка 20 молодых предпринимателей. В частности, мы работаем с победителями грантового конкурса «Студенческий стартап», ряд проектов учредили с некоторыми победителями. Студентам мы предоставляем возможность сконцентрироваться только на технологической разработке, а сами решаем задачи, связанные с бэк-офисом, рынком, продажами и т.д. Это такой очень здравый симбиоз. Мы заинтересованы в том, чтобы заявок на конкурс было больше, и способствуем этому, чтобы дальше работать с победителями.

Но есть и отдельные инициативные студенты, которые пришли к нам с идеей, а мы им помогаем дооформить проект и в результате втягиваем в наши классические задумки. Как правило, когда у нас появляется бизнес-идея, мы учреждаем компанию и начинаем искать ребят. В этом вопросе большая помощь приходит от тех студентов, которые ориентированы на изучение менеджмента, управления бизнесом, компаниями. Они с интересом приходят и узнают, что можно управлять компанией, которая только-только строится.

 Как выглядит процесс рождения и взросления бизнеса? Чем может сегодня похвастаться ваша стартап-студия?

 Главный успех нашей стартап-студии в прошлом году — это выстраивание системы генерации технологических идей. За счет нее уже в этом году мы стабильно проводим раз в две-три недели инвестиционный комитет — и каждый раз выносим какие-то новые идеи. Один из членов комитета буквально на днях с удивлением сказал, что он в принципе не знал, что можно создавать новые бизнесы на вполне известных ему рынках.

На текущий год задача перед нами стоит более сложная. После того, как учредил компанию, ее нужно развивать, и мы в этом году уже отстраиваем технологию «выращивания» стартапов. Мы разобрали всю технологию «выращивания» стартапа, утвердили внутреннюю методологию работы — и сейчас выстраиваем ее в виде процедур и разноуровневого менеджмента относительно созданных технологических компаний.

Есть какие-то уже результаты этой работы? Примеры компаний, которые выросли и пошли дальше?

У нас есть отдельные успехи в некоторых компаниях. Например, в одном из созданных предприятий, разрабатывающем ветеринарный препарат, мы вышли на этап испытаний на реальных животных: нашли ветеринарную клинику, которая готова работать с нашим препаратом, и нарабатываем врачебную практику его применения. Это важный шаг для компании: команда стартапа начинает получать обратную связь от пользователей — это бесценно для продвижения, для создания продукта.

Насколько современная молодежь сегодня в целом стремится к предпринимательской деятельности?

Мы проводили очень интересный тест. На одном из мероприятий — деловых играх — организовали опрос школьников. Более 40% из них на вопрос: «рассматривают ли они для себя предпринимательство», ответили: «да». А потом мы проводили тренинги-оценки предпринимательской компетенции и уже работали с первым курсом университета. Я попросил студентов ответить на тот же вопрос. И ответили положительно уже процентов 25-30%. Очень интересно наблюдать за тем, как дальше эта статистика меняется. Потому что, например, среди аспирантов, которых мы также опрашивали, поднятых рук в ответ на вопрос о готовности стать предпринимателем уже практически не было.

Конечно, возможно, что предприниматели на такие мероприятия и не ходят, а уже где-то что-то предпринимают. Но вот эта внутренняя свобода и желание самореализоваться — как раз и есть то, что движет теми ребятами, которые приходят в стартапы. Им нужно больше, чем им дает просто образовательная программа. Они хотят практики. Первокурсникам интересно поехать на предприятие, посмотреть, как конкретно что-то работает, это их вдохновляет. Конечно, есть и те, кто ориентирован на научную жизнь, и это нормально. Но хорошо, что сегодня университеты, в том числе благодаря федеральному проекту «Платформа университетского технологического предпринимательства», предоставляют возможность студенту любого факультета реализовывать свою внутреннюю свободу и стать предпринимателем.

Как вы оцениваете деятельность Минобразования России по развитию стартап-движения?

Я считаю, что внедрение стартап-движения в область университетского обучения — это сам по себе революционный шаг. Минобразования и науки задает, мне кажется, очень правильный тренд: когда ребятам, которые пришли учиться, дают возможность развиваться в реальном секторе экономики.