Почему переговоры с налоговиками — это лучше, чем конфронтация

13 ноября 2024 г. ассоциированный партнер Skif Consulting, адвокат Алексей Трофимов выступил на X практической конференции «Налоговая среда 2024-2025» с докладом на тему «Правила эффективной коммуникации с налоговыми органами. Урегулирование налоговых споров путем переговоров».

Доклад вызвал живой отклик и бурную дискуссию. Мы решили расспросить Алексея подробнее о том, почему тема переговоров с налоговыми органами вызывает столько эмоций, как их правильно вести и каким может быть результат таких переговоров.



Почему, по Вашему мнению, вопрос каких-либо «договоренностей» с налоговыми органами воспринимается с негативной коннотацией?

Традиционно российские налогоплательщики воспринимают налоговые органы достаточно враждебно, всячески стремясь уклониться от любого взаимодействия. Ряд исследований отмечают, что средний российский налогоплательщик воспринимает уплату налога не как вклад в общее дело, а скорее как некую минимальную дань, которую надо заплатить, чтобы не привлекать внимания государства. Соответственно, если возникла необходимость «договариваться» — значит «дани» оказалось недостаточно. 

Однако ситуация меняется, и все чаще с различных площадок в России слышатся доводы в пользу диалога, его возможности, полезности и эффективности.

В целом понятно, зачем эти разговоры налогоплательщикам. А с чего вдруг налоговым органам вступать в диалог? 

На первый взгляд налоговикам и вправду нет никакого смысла тратить силы и средства на попытки в чем-то убедить налогоплательщика, найти с ним компромисс или иной способ мирного урегулирования выявленных противоречий.

Изначально вообще мы должны понимать, что налоговая служба — это все-таки власть. Отношения между налоговыми органами и налогоплательщиками не горизонтальные, а вертикальный, носящие характер административный, то есть с элементом власти и принуждения.

Классическая экономическая модель (Allingham and Sandmo (1972)) указывает, что экономический актор всегда взвешивает размер экономической выгоды от уклонения от уплаты налогов и размер наказания за уклонение. Чем сильнее наказание, тем больше экономического смысла платить налоги.

Дальнейшее развитие экономической и социологической науки показало, что это не совсем так, и принуждение вообще может оказаться не так эффективно, как убеждение или, так называемое «подталкивание» (nudging). Да и криминологи в целом определились, что с точки зрения общей превенции преступности важнее не размер наказания, а его неотвратимость и немедленность.

Фелд и Фрей в своей работе «Психологический налоговый контракт» (Feld and Frey — Psychological Tax Contract (2006)) и вовсе пришли к выводам, что если налоговые органы будут относиться к налогоплательщикам как к партнерам по контракту, то эффективность сбора налогов существенно возрастает.

Ну это западные исследования, прменимые к западным налоговым органам и налогоплательщикам. А что российская ФНС?

Российская ФНС до сих пор проходит сложный путь переформатирования от той парадигмы, в которой она существовала в начале 90-х и 2000-х к современной развитой службе.

В исследовании Прядильникова М.В. (2009, Гарвард) отмечается, что в 2001 году 72% налоговых инспекторов в России признавались, что не понимают на что тратятся налоги, более 50% инспекторов считало, что налоговая не способна поймать тех, кто уклоняется от уплаты налогов. Не нужно, наверное, говорить, что граждане были как минимум солидарны с таим мнением инспекторов.

После существенного реформирования службы, уже к 2008 году эти показатели стали значительно отличаться в лучшую сторону, а повторное исследование, проведенное уже ФНС в 2023 году показало, что динамика улучшений не просто не стала слабее, но и увеличилась.

В 2022 году ФНС России показала свой манифест, который вобрал в себя ключевые идеалы и принципы современной налоговой службы: 1. ценность времени, как ключевого ресурса; 2. для сохранения времени нужна среда доверия между налоговой службой и налогоплательщиками; 3. гарантии безопасности бизнесу; 4. та самая открытость к диалогу.

Конечно, такого рода преобразования не происходят одномоментно, но уже сейчас можно констатировать увеличение эффективности досудебного обжалования, в том числе повышение его качества, изменение формата работы с налогоплательщиками и много других позитивных изменений, куда входит в том числе и готовность налоговиков открыто общаться с налогоплательщиками и совместными усилиями искать эффективные решения.

И что это значит для налогоплательщика?

Для налогоплательщика этот тренд означает, что гораздо эффективнее будет менять стратегию взаимодействия с налоговым органом, уходя от стремления избегать лишних контактов с надеждой только на суд в будущем, а лучше напротив — не терять лишней возможности посетить налоговый орган с объяснением своей позиции и своего подхода.

Это касается множества различных форм взаимодействия: от всевозможных комиссий («по заработной плате», «дроблению», «разрывам») и прочим поводам дать объяснения до содействия в получении информации на стадии выездных налоговых проверок, в том числе в целях так называемой «налоговой реконструкции», когда на налогоплательщика возлагается обязанность раскрыть реального поставщика или исполнителя услуг.

Следует признать, что юридической сообщество в целом скептически смотрит на эту практику возложения на налогоплательщика бремени доказывания, ведь закон говорит об обратном: это налоговый орган должен доказать нарушения, а если не может или неубедителен в своих доводах, то и привлекать налогоплательщика к ответственности или начислять ему недоимку просто не за что.

Однако, как известно, главный критерий истины — это практика, а пешеходу важнее быть живым, чем правым. Так что разумный налогоплательщик наверняка изберет возможность кооперации в целях минимизации рисков, нежели потом доказывать свою правоту в суде, да еще и с заблокированными счетами. К слову, сейчас налогоплательщики побеждают в суде в не более, чем 33% случаев, в 2010 году этот показатель был выше 85% — такая вот правовая реальность, хотя возможно значительная роль в снижении этого показателя заключается как раз в эффективном досудебном обжаловании.

Так как общаться налогоплательщику с налоговым органом?

Amat Victoria Curam — победа любит подготовку. При любом общении с налоговым органом нужно иметь взвешенную, нормативно обоснованную позицию. Четкое понимание почему ты прав и какие перспективы этой правоты значительно помогут в ходе диалога. Равно как и понимание всех фактических обстоятельств, при чем не только тех, которые выгодны налогоплательщику, но и тех, на которые будет опираться налоговый орган.

Другой важный момент — это эмоции. Налогоплательщики часто воспринимают дополнительные начисление налогов как незаконный отъем денег у населения и лично у владельца компании. Слышал такие примеры, как собственник компании в эмоциях предлагал налоговикам, чтобы у него забрали почку, другие сыпят оскорблениями.

Конечно же бурные эмоции никогда не помогают переговорам, а оскорбления и вовсе устраняют рациональность диалога, переводя рабочие проблемы в нечто личное.

Гораздо лучше максимально критично оценить все факты, отраженные например а акте налоговой проверки, в том числе «глазами» инспектора. Очень часто так бывает, что манера ведения бизнеса со стороны действительно выглядит подозрительно, особенной для налогового инспектора, который уже имеет некоторую профессиональную деформацию (а она характера почти для любой профессии), и все, что можно понять неправильно, поймет именно не в пользу налогоплательщика. Тогда разумные подробные объяснения, свидетели, дополнительные доказательства вполне способны изменить этот обвинительный уклон.