Что происходит на валютном рынке России

С конца прошлой недели, а именно с 9 августа, мы наблюдаем очередные неординарные явления на валютном рынке России. Речь идет, в первую очередь, о возникшем значительном расхождении в биржевом и внебиржевом курсах китайского юаня к российскому рублю, которое 13 августа достигло почти 10%. В данных условиях в СМИ в эти дни стали часто появляться мнения чуть ли не о возврате в России к множественности курсов, понятно, что в определенном новом формате.

На мой взгляд, для тех, кто еще помнит порядок установления валютных курсов во времена СССР и (или) имеет хотя бы базовые знания устройства зарубежных валютных систем, очевидно, что никакой множественности курсов в том понимании, которое традиционно вкладывалось в указанное понятие, в настоящее время в России нет. Специфичны лишь факторы, вызвавшие спреды в курсах на разных сегментах рынка (биржевой/ внебиржевой/ наличный/ срочный), но ни о какой множественности курсов я бы все-таки не стал говорить.

Формирование валютных курсов по-прежнему осуществляется в России на рыночной основе на всех сегментах рынка, без каких-либо целевых курсов, задаваемых регулятором. На рыночные курсы ориентируется и Банк России при расчете и публикации официальных курсов. При установлении официальных курсов ключевых валют различаются только сегменты: там, где возможно, используются данные биржевого сегмента (китайский юань), где нет такой возможности — внебиржевого (доллар США и евро).

Почему возник существенный спред между биржевым и внебиржевым курсами китайского юаня к рублю, ведь для справедливой в текущих условиях цены финансового инструмента нет ничего лучше той ликвидности и того механизма ценообразования, которые дает торговая площадка (Московская биржа)? Все тонкости данного вопроса, конечно, имеют возможность осветить только те, кто непосредственно занимается организацией расчетов по итогам торгов на бирже. Но понимая технологию расчетов и факторы ценообразования, вполне можно догадаться, что наиболее вероятной причиной расхождения является реализация инфраструктурных рисков, связанных с расчетами с китайскими корреспондентами.

Другой справедливый вопрос сейчас нередко возникает в СМИ в отношении официального курса китайского юаня к рублю в такой ситуации. За несколько дней, с 10 по 14 августа, официальный курс доллара США к рублю вырос более, чем на 5%, а китайского юаня — всего на 1,1%. И это при том, что на глобальном рынке Forex столь значимых изменений в паре USD/CNY в эти дни не наблюдалось, доллар США немного подешевел ко многим валютам, включая юань, на фоне усилившихся на международном финансовом рынке ожиданий понижения ставки регулятором в США в сентябре этого года.

Вероятной причиной расхождения официального курса китайского юаня к рублю с его курсом на межбанковском рынке может являться действующая методика расчета Банком России курсов иностранных валют к рублю, утвержденная Указанием Банка России от 3 октября 2022 года № 6290-У. Согласно данной методике основой для расчета официального курса китайского юаня к рублю являются биржевые сделки, и только в случае отсутствия данных по ним — внебиржевые. А биржевые торги юанем, как известно, осуществляются. И Указание пока никто не отменял.

И опять же, возникшее расхождение между официальным и внебиржевым курсами китайского юаня к рублю не говорит о возникновении множественности курсов. Вся логика методики Банка России, как явно следует из ее содержания, выстроена по принципу приоритетной ориентации на рыночные курсы. Например, с долларом США и евро при возникновении сложностей с биржевыми торгами автоматически стала действовать норма методики об использовании рыночных внебиржевых данных. 

Просто в отношении юаня ситуация оказалась достаточно специфичной — биржевые торги идут, но из-за инфраструктурных затруднений, вызывающих сложности в использовании купленных на бирже юаней, биржевой курс представляется не вполне репрезентативным. Если бы методика Банка России предусматривала возможность использования внебиржевых данных не только в случае отсутствия данных по биржевым торгам как таковых, но и в случае их недостаточной репрезентативности по тем или иным объективным причинам, то, вероятно, официальный курс юаня, подобно ситуации с долларом США и евро, также автоматически стал бы отражать внебиржевой рыночный курс. Хотя регулятору с учетом всей имеющейся у него полноты информации и инструментов и других факторов, безусловно, виднее, как выстраивать официальное курсообразование.

И вряд ли возникшее расхождение можно назвать какой-то проблемой, поскольку экономические агенты в своих операциях все равно ориентируются именно на рыночный курс, и на его применение Банк России никаких ограничений в данной части не накладывал.

Интересная ситуация также возникла на срочном рынке, где популярный фьючерс на валютную пару доллара США к рублю («сишка»), как и фьючерс на пару китайского юаня к рублю заметно отстают от рыночных внебиржевых курсов на рынке спот. Но здесь, как мне кажется, значительную бэквордацию сентябрьских фьючерсов можно было объяснить пониманием участниками рынка специфичности и неопределенности поведения факторов ценообразования в настоящее время, а также ожиданиями продаж валютной выручки для осуществления налоговых платежей в конце месяца. 

Также еще достаточно свеж в памяти опыт сильного укрепления национальной валюты в условиях сложностей платежей по импорту, как и быстрого наведения регулятором порядка на рынке при сильном обесценения рубля, а возможности для этого у властей имеются, в том числе в части потенциала инструмента обязательной продажи валютной выручки и использования средств ФНБ. Есть понятные риски и для «шортистов» с учетом также понятных факторов, которые могут давить на рубль. Поэтому в данных условиях многие участники рынка могут просто не делать резких движений. И все это также определяется рыночными факторами, а не множественностью курсов.